Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]

— Но если пульс настолько слаб, значит, оно не может перегонять кровь по сосудам, — возразил Рафт. — С вами творится что-то странное. Пожалуйста, лягте на эту кушетку. Нам понадобятся пузыри со льдом, чтобы понизить температуру вашего тела.

Перейра пожал плечами, но повиновался.

— Я голоден, — напомнил он.

— Мы вас накормим. Кроме того, мне понадобится немного вашей крови.

— Нет!

Рафт выругался, давая выход раздражению.

— Вы же больны, неужели вам это непонятно?

— Ну ладно, ладно… — пробормотал Перейра. — Только поторопитесь: я не люблю, когда меня трогают.

Рафт с трудом удержался от язвительного ответа. Набрав в пробирку нужное количество крови, он плотно закрыл ее.

— Дэн! — крикнул он. Ответа не было.

Куда, черт возьми, подевался Крэддок?

Врач вызвал Луиса и вручил ему пробирку.

— Отнеси это доктору Крэддоку. Результаты нужны мне как можно скорее. — Он вновь повернулся к Перейре. — Что с вами? Немедленно ложитесь!

Искатель алмазов сидел на краю кушетки и лицо его выражало дикое упоение; угольно-черные глаза расширились до невероятных размеров. Рафт несколько секунд вглядывался в них, пока они не утратили своего блеска, и как только это произошло, Перейра растянулся на лежанке, по-прежнему улыбаясь Рафт поспешно обложил его пузырями со льдом.

— Что случилось в верховьях реки?

— Не знаю, — ответил Перейра, не переставая улыбаться. — Однажды ночью да Фонсека вышел к моему лагерю. Я решил, что он разбил самолет.

— Вы были один?

— Да, один.

Это было более чем странно, но Рафт не стал копать глубже. Сейчас его интересовало другое: не укладывающееся в рамки здравого смысла существование живого человека, у которого сердце не бьется. Лед в ведерке тихо звякнул.

— Вы бразилец?

Горящие глаза превратились в узкие щелки.

— Я долгое время жил в джунглях, — ответил мужчина. — Мне приходилось говорить на многих языках, а когда человек не пользуется каким-то языком, он его забывает. — Перейра кивнул в сторону бутылей на стеллаже. — Это ваше, доктор?

— Да. Образцы эмбрионов. Вас это интересует?

— Я слишком мало знак чтобы интересоваться этим Моя специальность — джунгли. Хотя истоки жизни… — Он умолк, удивительные глаза закрылись совсем. Рафт ждал, но пришелец больше ничего не добавил.

Завинчивая пузырь со льдом, он заметил, что его пальцы дрожат.

— А эта штука на шее у да Фонсеки? — тихо спросил он. — Что это такое?

— Я не заметил, — пробормотал Перейра. — У меня был тяжелый день, и я хотел бы отдохнуть.

Рафт поморщился. Пристально посмотрев на таинственного пришельца, он вспомнил необычайную деформацию ключицы, которую определил во время осмотра, и все прочее. Под влиянием внезапного импульса врач спросил:

— Еще один вопрос. Какой вы расы? Похоже, ваши предки были не португальцами?

Перейра открыл глаза, обнажил зубы в ухмылке.

— Предки, — раздраженно произнес он. — Оставим в покое моих предков, доктор. Я проделал долгий путь через джунгли, если вы хотите знать. Долгий-долгий путь. И видел много удивительного, и все время меня сопровождал рокот барабанов. — Его голос становился все тише. — Я видел ваших предков, как они сидели на деревьях и искали друг у друга блох, — пробормотал он. — И своих предков я тоже встречал. — Слова сменились трудноописуемым блаженным урчанием. После долгой паузы он произнес: — Я хотел бы поспать. Можно мне остаться одному?

Рафт стиснул зубы. Типичные симптомы белой горячки. Это вполне объясняло бессмысленную болтовню. А властные манеры следовало отнести к чертам личности и воспитанию больного.

Перейра прижал к себе потрепанную одежду, словно это была горностаевая мантия, и почти сразу погрузился в глубокий сон. Его фигура излучала такую невероятную жизненную силу, что Рафт почувствовал странное покалывание во всем теле.

Он повернулся. Настолько слабое сердце, что его невозможно обнаружить? Это просто смешно. Более вероятной казалась какая-то новая болезнь, однако симптомы были противоречивы. Перейра производил впечатление совершенно здорового человека, хотя, несомненно, был болен. Только вот чем?

Впрочем, могла быть и другая причина — мутация. Необычайные, специализированные существа время от времени появляются среди людей. Рафт нетерпеливо дернул щекой и отправился обследовать летчика, чувствуя необычайное, почти ощутимое напряжение, пронизывающее атмосферу больницы, словно появление этих двух чужаков развеяло сонливость и взвинтило всех.

В состоянии да Фонсеки не произошло никаких перемен. Мерридей ввел ему возбуждающие средства. Рафт одобрил его назначения и отправился на поиски Крэддока.

На середине коридора его остановил знакомый голос — глубокий баритон искателя алмазов, в котором теперь звучали повелительные нотки.

— Я возвращаю ее тебе. Я прибыл издалека, чтобы вернуть ее, сеньор.

В ответ Дэн Крэддок произнес голосом, полным удивления и страха:

— Но ведь вас там не было! Там не было никого, кроме…

— Мы пришли позже, — ответил Перейра. — Мы угадали это по солнцу, по воде и наконец узнали ответ.

Рафт затаил дыхание, но тут под его ногами скрипнул пол. В то же мгновение до его ушей донесся слабый шорох, сопровождающийся странным ощущением неуловимого движения.

Ничего не понимая, он двинулся дальше. Перед ним тянулся совершенно пустой коридор, и никто не мог покинуть лабораторию так, чтобы он не увидел, однако, когда он открыл дверь, то оказался лицом к лицу с Крэддоком, с одним Крэддоком, остолбенело таращившимся в пустоту.

Рафт быстро окинул взглядом комнату. Пусто. Ставни были закрыты, и к тому же петли так заржавели, что никто не сумел бы открыть их бесшумно.

— Где Перейра? — сухо спросил Рафт.

У Крэддока отвисла челюсть.

— Кто?

— Человек, с которым ты говорил минуту назад.

— Я… я… Тут никого не было.

— Та-ак, — протянул Рафт. — Значит, я спятил. Ничего удивительного… после того, что случилось сегодня вечером.

Тут он заметил в руке Крэддока свернутую в трубку тетрадь, у которой кожаная обложка от старости покрылась плесенью и утратила свой прежний цвет. Валлиец торопливо сунул ее в карман и кивнул в сторону микроскопа, избегая смотреть на Рафта.

— Эта кровь… Видимо, я что-то перепутал. У меня ничего не выходит.

Глядя на него, нельзя было сказать, что он удивлен.

Рафт заглянул в окуляр и стиснул губы.

— Значит, я все-таки спятил.

— Забавно, правда? — невпопад заметил Крэддок.